Раннее утро медленно растекалось над деревней. Мирно дымились трубы домиков, а свежий ветер трепал редкие листья на обочинах пыльной дороги. Николай Иванович был уже на ногах — привычка, выработанная годами раннего подъема. Сегодня он ехал в город с самой дорогой для себя пассажиркой — внучкой Дашей.

Даша сидела рядом на переднем сидении, крепко прижимая к себе папку с документами. Её светлые волосы были собраны в простой хвост, глаза сияли надеждой. Сегодня они должны были оформить документы на её первую квартиру — мечту, к которой она шла много лет.

Николай Иванович с любовью поглядывал на внучку. Ему казалось, что этот день должен был быть одним из самых счастливых. Но внутри у него росло странное беспокойство, тяжёлое, липкое.

— Дедушка, — сказала Даша, нарушая тишину, — кажется, погода меняется. Может, остановимся, пока не начался дождь?

— Пустяки, милая. Сейчас выглянет солнышко, — успокоил её дед, хотя сам всё чаще поглядывал в зеркало заднего вида. Что-то было не так.

И он оказался прав.

На одном из поворотов их дорогу преградила чёрная машина с тонированными окнами. Она встала поперёк дороги, как стена. Николай Иванович резко затормозил, и скрип шин разорвал утреннюю тишину.

Из машины вышли четверо. Широкоплечие, молчаливые, уверенные в своей безнаказанности. Один медленно закурил, глядя на старика и девочку с ленивой угрозой.

— Ну что, старик, — протянул он, подходя ближе, — показывай, что везёшь. Слышали мы, в банке ты сегодня деньги снимал.

Николай Иванович встал перед внучкой, заслоняя её собой.

— У нас ничего нет, — ответил он спокойно, но твёрдо.

Бандиты переглянулись. Один из них склонился к машине, впившись глазами в Дашу. Его ухмылка стала шире.

— А девчонка-то хорошенькая. Может, начнем с неё? — сказал он, протягивая руку.

Даша замерла. Всё внутри неё кричало от страха. Но в ту же секунду произошло нечто, что изменило весь ход событий.

Когда один из мужчин грубо схватил её за запястье, платье слегка распахнулось. И под тонкой тканью на её груди блеснул жетон — военный жетон.

Но не простой.

На нём чётко читалась надпись: «Специальное подразделение Министерства обороны».

Бандит отпрянул, словно обжёгся. Его глаза округлились от ужаса.

— Что за… — пробормотал он, пятясь назад.

Другие мгновенно напряглись. Теперь они тоже увидели жетон. Профессиональные инстинкты подсказывали: лучше не связываться. Спецслужбы не прощают нападений на своих. Даже если жертва — юная девушка. Даже если всё выглядело безобидно.

А Даша, воспользовавшись секундой замешательства, молниеносно выхватила из-под сидения дедову резиновую дубинку — старую, но надёжную.

— Последний раз предупреждаю, — холодно сказала она, её голос больше не дрожал. — Убирайтесь. Пока сами можете уйти.

На мгновение повисло гробовое молчание. Потом главарь сделал знак своим людям. Те быстро сели в машину, и чёрный автомобиль, подняв столб пыли, исчез за поворотом.

Только тогда Даша опустила дубинку и позволила себе дрожащую улыбку.

Николай Иванович долго смотрел на неё, словно впервые видел её взрослой, сильной.

— Всё в порядке, дедушка, — сказала она, обнимая его. — Я ведь не просто так пошла в армию. Теперь я умею защищать и себя, и тех, кого люблю.

Их путь продолжился. Машина неспешно катилась по просёлочной дороге, под первыми лучами утреннего солнца, которое наконец-то прорвало облака.

Николай Иванович почувствовал, как его сердце наполняется гордостью. Он понял: с такой внучкой не страшны ни грозы, ни враги. Ни сегодня, ни когда-либо.