Когда началась война, моя дочь настояла, чтобы я уехала к ней за границу. «Мама, ты должна быть в безопасности, мы справимся», — сказала она.
Мой сын остался в Украине, в Запорожье. Он взрослый, с семьей, работой, детьми. Моя квартира была в его ведении — присматривал, платил счета, говорил, что всё под контролем.

Почти три года я жила у дочери. У неё всё хорошо: дом, работа, спокойствие. Мы привыкли друг к другу, я помогала с внуками, держала дом в порядке, была рядом. Мне казалось — это теперь моя новая реальность. Спокойная старость в окружении близких. Но однажды зять сказал фразу, которая изменила всё:

— Мы с Таней обсудили. В Запорожье сейчас спокойно. Думаем, тебе пора возвращаться домой.

Это был не вопрос — это было решение
Я попыталась уточнить, всё ли в порядке. Он кивнул, но без эмоций.
Дочь сказала:

— Мама, ты сама говорила, что хочешь вернуться когда всё утихнет. Вот, кажется, и время пришло.

Мне дали два дня на сборы. Купили билет.
И хоть внутри всё сжалось, я не стала спорить. Я воспитана быть благодарной, не лезть, не спорить, не навязываться. Уезжала с комом в горле, но с надеждой, что дома, в своей квартире, я снова почувствую себя хозяйкой своей жизни.

Я ошибалась.

Сюрприз от сына, которого я не ожидала
Когда я приехала в Запорожье, перед подъездом уже стояли чужие машины. Сначала я подумала — соседи. Но когда я открыла дверь своей квартиры, то увидела полный дом людей — не моих.

Моя квартира — моя спальня, моя кухня, всё — оказалось занятой.
На кухне готовила женщина, которую я не знала. В моей комнате спал ребёнок. Сын вышел из другой комнаты, удивлённо на меня посмотрел, как будто я вторглась.

— Мама, ты чего так рано? Мы не успели всё подготовить…

Я не сразу поняла, что происходит. Оказалось, сын с семьёй полностью переехал в мою квартиру, сдал свою в аренду, и не собирается съезжать.

— Ну а куда мы? Сейчас всё дорого. А ты ведь была у Тани, тебе там хорошо… Мы думали, ты там и останешься.

Я не ругалась. Я просто села на стул и молчала
У меня нет другого жилья. Нет накоплений — всё ушло за эти годы на лекарства, еду, помощь детям.
Я не хотела скандала. Просто спросила:

— Где мне теперь жить?

Сын предложил:

— У нас же есть балкон, он застеклён. Пока поживи там. Потом придумаем.

Он не смеялся. Он сказал это искренне.
Мать — на балкон.

А теперь — что?
Я сейчас действительно живу у себя на балконе. На застеклённой лоджии. Старый матрас, одеяло. Ночью холодно, утром больно в спине, а главное — всё время стыдно. За себя, за то, что воспитала таких детей. За то, что не могу ни на кого кричать, не могу никуда уйти.

Дочь не зовёт назад. Она говорит:

— Ну ты же сама хотела вернуться. Терпи теперь. У нас места нет.

Почему я об этом пишу
Потому что не могу молчать. Потому что слишком много нас — мам, бабушек, одиноких стариков, которые когда-то всё отдали детям, а теперь — никому не нужны.

Я не прошу жалости. Я не жертва. Но я устала носить это в себе.

Всё, что я хочу — это жить как человек, а не как мебель в чужом доме.